«PETTREE» - женский журнал

Почти заново

Творческий беспорядок в офисе-мастерской Лилии Пустовит чем-то сродни креативному хаосу редакции: только вместо россыпей журналов с закладками, распечатанных черно-белых полос («белок») и кофейных чашек — образцы тканей, прозрачные чехлы для одежды и развешанные повсюду платья на плечиках. Лилия не изменяет черному цвету — черная туника, черные брюки, черный смартфон. Контрастируют с нарядом массивные металлические часы Swatch. На них Лилия иногда бросает беглый взгляд: теперь ее время еще больше уплотнилось, ведь дома ее ждет девятимесячная дочка Лиза. Не скрою, смотрела на Лилию с любопытством. Первый ребенок в 46 лет — это смело! Сложившиеся привычки в момент летят в тартары, надежно выстроенная система приоритетов переворачивается с ног на голову, и часть твоей души — где бы ты ни был — уже тебе не принадлежит. Приходится перестраивать свою жизнь почти заново. Что непросто вдвойне, когда ты — одна из ведущих дизайнеров страны. Но маленький жизненный переворот по имени Лиза ничего не разрушил, наоборот, заострив все рецепторы Лилиной души, — вдохновил ее на новые идеи. Интересно: удалось бы ей в жизни достигнуть тех же высот, если бы дочка родилась лет на 20 раньше? Пустовит в этом не сомневается, предполагает даже, что путь к успеху был бы проще и короче.

Дитя перфекционизма

Каждый год институты легкой промышленности выпускают сотни талантливых дизайнеров и модельеров, но создают собственные бренды с мировым именем единицы. Что же такого особенного в этой команде избранных? Почему при равных возможностях один вырывается далеко вперед, а другие сходят с дистанции? Возможно, есть смысл поискать ответ в детстве. У Лилии оно прошло под знаком спортивных побед, которыми дирижировал папа -спортсмен, учитель физкультуры, и учебы в музыкальной школе, на которой настаивала мама — преподаватель немецкого языка и эстетики. Все, за что бы ни бралась Лилия, в итоге отмечалось почетной грамотой, вымпелом или золотой медалью — на это ее нацеливали родители-педагоги. Перфекционизм стал ее сильной и слабой стороной: она не могла не побеждать, но и не могла ни на минуту расслабиться.

«Меня все время чем-то загружали: я занималась волейболом, легкой атлетикой, ходила в музыкальную школу, изучала латынь, — вспоминает Лилия. — Родители всегда ориентировали меня на победу. В итоге ни спортсменом, ни музыкантом не стала, но широкий круг интересов и спортивная закалка остались при мне. А еще мы постоянно переезжали — из Крыма в Молдавию, из Кишинева в Винницу — родители, молодые специалисты, искали лучшее место для реализации своих педагогических талантов. Я легко привыкала к новым городам и коллективам. Легкость на подъем очень пригодилась мне в профессии. Для свежих идей и решений в дизайне важно не бояться взять и все круто изменить, быть открытой новым переживаниям и впечатлениям. Вот на прошлые выходные, например, была мрачная погода, настроение пасмурное, я спонтанно взяла билет в Милан и полетела на интерьерную выставку. Всегда была такой. Когда в 1996-м после победы моей коллекции на международном конкурсе молодых дизайнеров «In Vogue» в Вильнюсе председатель жюри, француз Даниэль Эштер пригласил меня на работу в свой модный дом Daniel Hechter в Париж, я только и спросила, какого числа нужно приступать».

Вообще-то родители хотели, чтобы Лилия стала экономистом. Но у Пустовит было еще одно детское хобби, повлиявшее на выбор профессии. Когда ее подруги увлеченно шили платья для кукол, Лиле нравилось рисовать одежду, вырезать и наряжать в нее картонные фигурки. Бумага и карандаши давали полную свободу в разработке фасона и расцветках тканей. В 21 год девушка с внутренней дисциплиной спортсменки и тонкостью восприятия музыканта стала дипломированным специалистом по швейному производству. В 22 она создала свою первую коллекцию, а в 28 почти на два года стала стилистом женской одежды парижского дома Daniel Hechter. Почему Даниэль Эштер выбрал именно ее? Французскому дизайнеру нужна была свежая кровь, а то, что делала Лилия, было по-настоящему свежо.

«Работа в Париже перевернула мое сознание, -говорит Лилия. — В то время у нас в стране толком никто не знал, кто и чем должен заниматься.

Модельер сам рисовал эскизы, сам закупал ткани, сам занимался пиаром, сам проверял качество изделий. В Доме Эштера каждое направление вели разные департаменты — это было для меня открытием. Вместе с моим коллегой англичанином Майклом Херцем мы разрабатывали основную женскую линию и молодежную линию «627» для восточных стран. Но креативить особенно не удавалось. До революционных изменений Гальяно и МакКуина французская мода была консервативна, мне часто говорили: «Это не дом Готье и не дом Пустовит. Это Даниэль Эштер — вернитесь в стилистику!» Поэтому когда в 1998-м бренд Daniel Hechter выкупила немецкая компания, я решила вернуться домой и работать под собственным именем. Но парижский опыт работы был бесценным — теперь я знала, как строить работу и к чему стремиться».

 

Детали стиля

Когда живешь в доме на бульваре Сен-Жермен, пьешь по утрам кофе на открытых террасах под парижскими каштанами и получаешь зарплату $3000, можно до бесконечности идеализировать родину, скучать по ней, рисовать в воображении прекрасные перспективы. Приближение развевает иллюзии. На волне энтузиазма Лилия вернулась домой и попала прямиком в лихие 90-е. После романтично-утонченной атмосферы Парижа постсоветская разруха повергла в тоску. У Пустовит не было стартового капитала, чтобы создать свой бренд, да и целевая аудитория для ее дизайнерских идей просматривалась с трудом. Деньги водились в основном у публики, носившей леопардовые лосины и золотые цепи. В Киеве Лилию накрыла депрессия. Спасалась от нее разными способами, но помог один — увлечение медитацией по методу сахаджи-йоги: «Мне стало легче уже после второго занятия, через год я бросила пить и курить. Поддержку для себя нашла в одном из принципов этой восточной философии: не жди признания плодов своей работы, просто отдавай и иди дальше. Помню, как после одного из своих первых показов в Киеве прорыдала целую ночь. Мне казалось, я проделала такой колоссальный труд, но, кроме похвалы пары друзей, не получила никакой отдачи. Я спрашивала себя: «Зачем это делаю? Кому это нужно?» Регулярные медитации помогли понять: самое большое удовольствие мы получаем в процессе пути».

В ответ на внутренние перемены стали налаживаться и внешние обстоятельства: тканевая фирма «Nota Bene» предложила Лилии совместный проект, и в 1998-м появилась торговая марка NB Poustovit (после 2008-го Poustovit). Теперь у Пустовит был надежный финансовый тыл, и в отличие от своих украинских коллег (спасибо Парижу), она знала, как строить рабочий процесс. Оставалось разработать стилистику бренда и собрать команду. Штрихами-ориентирами стиля Poustovit стали минимализм, этничность, универсальность и урбанистичность. А главными критериями подбора

команды единомышленников — профессионализм и позитивная энергетика. «Успех невозможен без эгрегора, внутренней энергетики бренда, — уверена Лилия, — а ее аккумулируют люди. Все наши мастера — славные, добрые женщины — это очень важно. Имеет значение внешнее пространство, в котором создаются коллекции — в нашей студии много света, простора. Ну и, конечно, мой энергетический заряд играет роль. Я не слишком драматичная личность, поэтому в моем творчестве нет какого-то надлома, пессимизма. Наши вещи приятны на ощупь, многие несут позитивную информацию, зашифрованную в этнических принтах. Я обожаю черный цвет, но в коллекциях его использую по минимуму, предпочитаю радостные, но не кричащие цвета: желтый, коралловый, бирюзовый. Покупатели признаются, что хорошо себя чувствуют в нашей одежде, хранят ее, как талисман, не передаривают».

Стать первой на украинском модном рынке Пустовит было не так уж и сложно: в начале «нулевых» ей просто не с кем было конкурировать. В киевской дизайнерской тусовке даже не возникло разногласий, кто будет президентом Синдиката моды Украины и главой экспертного комитета Совета моды. Пустовит по сей день рулит на обеих должностях. Дружба с Дэвидом Фоули и знакомство с Адрианом Джоффе (Comme des ;   Garзons) открыли дверь бренду Poustovit в лучшие концепт-сторы мира. Ее одежда продавалась в лондонском и токийском Dover Street Market, в сеульском 10 Corso Como и самом желанном для Лилии — парижском L’Eclaireur. При этом модельер никогда не стремилась заниматься частным пошивом. Принцип работы прост: «Я шью коллекцию, если вам нравится — покупайте».

 

Новые роли

К сорока годам Лилия была состоятельным востребованным дизайнером-трудоголиком. Но все, что в жизни считала важным, касалось исключительно работы. Пустовит утверждает, что не комплексовала по поводу своего свободного статуса и уж тем более отсутствия детей: «В детстве я никогда не играла в дочки-матери, чужие дети мне были не так уж неинтересны, и без них в жизни хватало увлечений. И потом я просто не встречала мужчины, от которого захотела бы родить ребенка. Разных отношений было много, я вообще очень увлекающаяся натура, но все иллюзии по поводу перспектив быстро развеивались, как только с человеком начинались более тесные отношения. У меня очень завышенная планка в отношении мужчин. Сначала я идеализирую человека, а потом натыкаюсь на несоответствия идеалу. Понимаю, что изменить характер невозможно, но и мириться тоже не могу. Для меня очень важен внутренний стержень в мужчине, возможность почувствовать себя рядом с ним слабой женщиной. Но сильный пол как-то измельчал за последнее время, и я предпочитала оставаться одна».

Все лучшее с нами случается неожиданно. С Игорем Кириковым, ресторатором, владельцем киевских кафе-пироговых «Николай» Лилия познакомилась прямо в пироговой. Поначалу отношения с ним классифицировала как мимолетный роман. Хотя бы потому, что Игорь оказался на шесть лет моложе, а выглядел вообще до неприличия юно. Но потом поняла: это серьезно. У Кирикова было то, что Лилия ценила в мужчинах: чувство юмора, легкое отношение к жизни и крепкое мужское плечо, на которое можно опереться. Они встречались три с половиной года и расписались накануне рождения дочери.

Решиться родить в сорок с хвостиком, по признанию самой Лилии, было непросто. Но вариант прерывания беременности даже не рассматривался. Об интересном положении Пустовит знакомые стали догадываться ближе к седьмому месяцу — любимые ею многослойные наряды не выдавали перемен.

Поскольку Лилия не собиралась брать творческую паузу, коллекцию весна-лето 2014 подготовила за несколько месяцев до рождения дочери. А потом появилась Лиза, и Лилия, наконец, расслабилась. «Я стала проще смотреть на многие вещи, — признается она. — Раньше для меня самым главным было сделать хорошую коллекцию, но теперь я понимаю, что самое важное — это здоровье моего ребенка. Я перестала замыкать на себе многие рабочие процессы, даю больше свободы команде. Думаю, они вздохнули с облегчением. Творчество тоже только выиграло. Я стала смелее, свободнее. Раньше отказывалась от хороших идей, если мне казалось, что они не совпадают со стилем марки, теперь я больше позволяю себе экспериментировать. И еще я стала намного чувствительней, гораздо тоньше воспринимаю все происходящее. Толстой кожи нет вообще, а это для дизайнера очень важно».

 

Одежда как позиция

Труднее всего было смириться с вынужденным домоседством. В прошлой Лилиной жизни путешествия были ее допингом, регулярной эндорфиновой подзарядкой, а тут целый год ни шагу из Киева. Совсем недавно Пустовит решилась на первую вылазку — слетала на выставку в Италию и обратно. За дочку была спокойна, ведь с ней остались Игорь и няня. «Для девочки в эмоциональном развитии важнее папы человека нет, — рассуждает Лилия. — Лизе в этом плане повезло: каждый день муж выдает ей порцию восхищения. Из этого и складывается отношение девочки к жизни. Я от своего папы редко слышала одобрение, чаще должна была чему-то соответствовать, достигать результатов. Уверена, у Лизы будет больше уверенности в себе и самодостаточности, чем у меня».

Ребенок позволил взглянуть под совершенно новым углом даже на политическую ситуацию в стране. Когда российские журналисты в интервью спрашивали Лилию, боялась ли она за свою дочь во время событий этой революционной зимы, Пустовит объясняла: было бы страшно, если бы Майдан не победил. Тогда всерьез пришлось бы обеспокоиться, в какой стране дочке придется жить. В своей последней коллекции она сознательно сделала акцент на желтых и нежно-голубых тканях. Лилии важно было продемонстрировать свою позицию. А еще она поняла, что теперь хочет делать то, о чем мечтала, приехав из Франции, — изменить внешний вид киевских улиц.

«Сегодня бренд Poustovit не слишком их меняет, — делится Лилия, — это специальная одежда, не рассчитанная на широкий круг. Мне хочется открыть новую линию качественной и доступной одежды, ведь за костюм нельзя платить месячную зарплату. Вообще, в вопросе количества одежды я минималист. Мне претит современный подход к гардеробу: непременно каждый день одеваться во что-то новое. Пусть это будет совершенная ерунда,

лишь бы не то, что вчера. В итоге шкафы ломятся от плохой одежды, но, простите, это всего лишь тряпки! У меня немного одежды: черные брюки, черный трикотаж, кроссовки, белые футболки. Лучше иметь меньше вещей, но хорошего качества, а деньги тратить на путешествия!»