«PETTREE» - женский журнал

Так думала я, с тоской глядя на отца, который воодушевленно рассказывал о «моих» планах на ближайшие десять лет. Документы подашь на экономфак. Школу ты окончила прилично, так что, думаю, и на, бюджет поступишь. А нет — не страшно, уж как-нибудь, — папа самодовольно усмехнулся, — и контрактное обучение потяну. После окончания учебы пойдешь работать ко мне в фирму — пока что простым бухгалтером. Поработаешь пару лет, затем выйдешь замуж, родишь ребенка. А к тому времени как мой внук или внучка подрастет, Тамара Александровна уже уйдет на пенсию, и ты займешь место главбуха.

— А если я завтра, а не через семь лет? — буркнула мрачно.

— Что — «завтра»? — раздосадованный тем, что я прервала его такой красивый и стройный монолог, отец не сразу въехал в суть моего вопроса. Пришлось пояснять:

— Замуж выйду

— Ты… беременна? — папа заметно напрягся.

— Не волнуйся, нет, — успокоила его. — Это я так гипотетически предположила.

— Тогда я вполне реально возьму ремень и надеру тебе мягкое место!

Мама умерла, когда мне было девять лет. Отец так и не женился — опасался, что мачеха не сможет меня полюбить как родную дочку. За всю жизнь он меня не только ремнем — пальцем ни разу не тронул, однако воспитывал в строгости. Хотя строгость, наверное, не совсем то слово, которое отражает основу папиной педагогической стратегии. Более подходящим словом будет «контроль» — тотальный и постоянный. Этот контроль был оборотной стороной отцовской любви — папа меня обожал и панически боялся, что я упаду и сломаю руку или ногу, свяжусь с плохой компанией и начну принимать наркотики, влюблюсь не в того парня, и он разобьет мне сердце… Пока я была маленькой, мне даже нравилось, что папа сам отвозит меня в школу, а потом звонит по сто раз в день и узнает, как мои дела, все вечера и выходные проводит исключительно со мной. Когда же я подросла, то научилась пользоваться папиной гиперопекой в собственных целях. Не возражала, когда он встречал меня на машине с дискотеки или, вместо того чтобы отправить летом в детский лагерь, сам вез куда-нибудь в Турцию или Египет… Однако при этом умудрялась так, чтобы отец не знал, бегать на свидания с Генкой Одинцовым из параллельного класса и до одури целоваться с ним в чужих подъездах. Однако эти поцелуи были скорее подростковым экспериментом, нежели влюбленностью. Я не собиралась сразу после школы выскакивать замуж и тем более рожать — считала, что сначала нужно если не сделать карьеру, то хотя бы преодолеть первые ступеньки карьерной лестницы. Так что в разработанных отцом планах на мое будущее меня устраивало почти все. Не устраивала лишь выбранная им профессия — даже само словосочетание «бухгалтерский учет» навевало на меня тоску и вызывало зевоту.

— Я не хочу поступать на экономфак, — решилась на открытый бунт.

— Почему? — удивился папа.

— Потому что душа не лежит.

— Душа — это важно! А к чему лежит?

— К кулинарии. Отец энергично покрутил пальцем у виска, показывая тем самым свое отношение к моей мечте. Впрочем, другой реакции я от него и не ожидала. Природа наделила моего папу абсолютным слухом и острым, как у орла, зрением. Но, видно, решив, что для одного человека этих даров вполне достаточно, сэкономила на обонянии и вкусовых рецепторах. Отцу абсолютно все равно, что есть, — он забрасывает в себя продукты, как дрова в печку: без разницы — вишневые, сосновые, лишь бы горели. Когда мама была еще жива, между родителями нередко происходили подобные диалоги: «Вкусно?» — спрашивала мама, собирая со стола тарелки после завтрака, обеда или ужина.

— Да, спасибо, — отвечал папа.

— На здоровье. А с чем блинчики больше понравились?

— Все вкусные. Но мама требовала конкретики:

— А все-таки?

— Э-э-э… — страдальчески морщил лоб отец, а затем выдавал: — С мясом. Мама вздыхала, а я весело смеялась:

— Папка, какой ты смешной! С мясом блинчиков сегодня вообще не было — только с грибами и с капустой.

— Правда? Тогда — с грибами… — смущенно бормотал он.

— А с грибами ты так ни одного и не съел… — грустно констатировала мама. Она великолепно готовила, но за десять лет брака так и не смогла выпытать у мужа, какое у него любимое блюдо. Не потому что папа хранил это в тайне — просто у него не было любимых блюд.

— Боря, на тебя даже жаль переводить продукты, все равно не оценишь мои старания… — иногда обиженно говорила отцу мамуля.

— Так не переводи, — парировал он. — Вон Наташке готовь свои изыски, а мне лишь бы желудок было чем набить. После того как мама умерла, друзья советовали папе нанять помощницу по хозяйству, но он наотрез отказался от этой идеи. Не потому что денег пожалел — просто не хотел, чтобы в нашем доме много времени проводил чужой человек: а вдруг он чем-то навредит его любимой дочурке? -Справимся сами, да, Натка? — спросил он меня вскоре после похорон. -Да, папка, — ответила я, с трудом сдерживая слезы, — мне тоже не хотелось видеть на маминой кухне другую женщину. Сначала мы питались купленными отцом полуфабрикатами, но спустя примерно полгода у меня начались боли в животе, врач поставил диагноз «гастрит» и кроме лекарств прописал исключительно домашнюю пищу. Папа перестал покупать магазинные пельмени и зразы, надел фартук и встал к плите. Свою стряпню он сам ел с философским спокойствием, но я ее есть не могла. Ну не привыкла я к манной каше, состоящей из одних комочков, водянистой клейкой картошке и жесткому, как подошва, мясу. Все приготовленное папой было либо недосоленным, либо пересоленным (о существовании других приправ, кроме соли, он, похоже, не подозревал). У меня снова начались боли — на этот раз голодные. И как-то незаметно я оттеснила отца от плиты и начала готовить сама. Сперва это были самые простые блюда: супы, оладьи, запеченная в духовке курица… Потом я нашла мамину тетрадь с рецептами и стала готовить по ней. Затем вошла во вкус и активно пользовалась помощью различных кулинарных сайтов.

— Ты молодчина, Наташка! — сказал однажды за ужином папа.

«Сейчас он меня похвалит!» — мелькнула мысль. Отец действительно меня похвалил, но не за вкусовые качества узбекского плова, а за то, что освободила его от необходимости стоять у плиты.

— Некогда мне куховарить, — добавил папа. — Да и вообще готовка — не мое! Я же со временем поняла, что кулинария это как раз мое, и примерно с восьмого класса стала мечтать о том, как стану известным на весь Киев (а может, и на всю страну) шеф-поваром.

Папа моей мечты не понял и не одобрил:

— С какого числа документы в вузы подают? С одиннадцатого? Я лично прослежу, чтобы ты не наделала глупостей и отослала их туда, куда нужно.

Этот разговор у нас произошел третьего июля, а на следующий день… Папа позвонил в половине десятого утра, но вместо того чтобы начать, как обычно, допытываться, все ж у меня в порядке, озабоченно сообщил:

— Наташка, у меня проблемы.

— Какие? Проверка из налоговой?

— Нашла проблему! Тамара так бухгалтерию ведет, что комар носа не подточит. -А что случилось?

— Помнишь, я тебе говорил, что должен потенциальный партнер из Марселя приехать? Если мы с их компанией контракт подпишем, то нашей фирме к ближайшие два-три года никакие кризисы не страшны.

— Он что, не прилетел? Передумал контракт подписывать?

— Прилетел, — со вздохом ответил папа. — Я его в аэропорту встретил и отвез в гостиницу — отдохнуть с дороги. Собирался действовать по обычной схеме — пригласить на обед в приличный ресторан — ну, чтобы выпил хорошего винца, вкусно поел, расслабился… А этот чертов Дюбель поломал все мои планы!

— Какой дюбель? — не поняла я.

— Фамилия лягушатника — Дюбелле. Он, видите ли, терпеть не может ресторанов и вообще мечтал посмотреть, как живут украинские бизнесмены… В общем, самым наглым образом напросился в гости. Так что ты, дочура, пошурши, убери как следует, чтобы нам не ударить в грязь лицом.

— Убрать? Без проблем, это я быстренько. А кормить его чем будем?

— Найди в Интернете хороший французский кабак и закажи что-нибудь на свое усмотрение. Только предупреди, чтобы привезли заказ вовремя, — мы приедем к четырем.

Я накануне сделала генеральную уборку, а на то, чтобы вытереть пыль и вымыть полы, ушло не больше получаса. Потом зашла в Интернет и стала просматривать сайты ресторанов. И тут мне вдруг пришла в голову одна авантюрная идея. А что, если я… Папа сказал, что этот Дюбелле родом из Марселя. Но кухня Прованса — это же так просто! Так неужели я не смогу сама приготовить достойный обед? Тем более что время еще есть, а супермаркет всего в пяти минутах ходьбы. На составление меню ушло всего несколько минут. На первое приготовлю, конечно, буйабес из трех сортов рыбы и морепродуктов. Багеты печь некогда, поэтому куплю готовые. Нарежу, слегка обжарю в оливковом масле и подам к гренкам два соуса — руй и айоми. Ну и тертый пармезан, разумеется. На второе будет классический рататуй, а на десерт — яблочный тарт Татен.

Задумано — сделано. И все без накладок. Ровно в четыре, как и предупреждал, приехал отец с партнером.

— Я очарован вашей красотой, мадемуазель Натали, — француз галантно поцеловал мне руку.

— Рада знакомству, месье Дюбелле. Чувствуйте себя как дома.

— Спасибо. Можете называть меня просто Франсуа.

— Познакомились? А теперь прошу к столу! — гостеприимно сказал отец, приглашая гостя пройти в столовую. Вот кто по достоинству оценил мои старания. Попробовав буйабес, Франсуа даже замычал от удовольствия: «Боже, как вкусно!» Рататуй и пирог тоже удостоились его самой высокой оценки:

— Вот уж не предполагал, что в Украине есть повара, которые так тонко чувствуют кулинарную душу Прованса! — сказал месье Дюбелле, накладывая на тарелку третью порцию десерта. — В каком ресторане приготовили это великолепие?

— Это я сама, — ответила скромно.

— Вы?! Месье Прокопенко, ваша дочь

— гениальный повар! Ее на этом поприще ждет блестящее будущее!!!

На прощание французский гость снова поцеловал мне руку:

— Спасибо, Натали. Я словно в детстве побывал — так вкусно эти блюда готовила только моя мама.

А где-то через полтора часа из офиса позвонил отец.

— Ну что, подписали договор о сотрудничестве? — поинтересовалась я.

— Пока нет, — папа понизил голос до шепота: — Знаешь, он, кажется, собирается увеличить сумму контракта с пяти миллионов до десяти. А назавтра снова напросился к нам на обед — хочет попробовать блюда украинской кухни в твоем исполнении. По-моему, специально ради этого перенес вылет домой на день. Так что ты уж не…

— Не волнуйся, не подведу, — заверила его. — Все будет на высшем уровне. Но с одним условием: я буду поступать не на экономфак, а в университет пищевых технологий. Договорились?

— Заметано! — неожиданно легко согласился отец. — Похоже, в качестве повара ты можешь принести моей фирме даже больше пользы, чем в качестве бухгалтера. Кстати, к нам в следующем месяце должны чехи приехать…

-Веди ихкнам,-рассмеяласья. — Пивной суп, кнедли, печеное вепрево колено и ореховый торт. Никуда твои чехи не денутся, подпишут все, как миленькие.