«PETTREE» - женский журнал

Тебе там какая-то женщина звонит, — настороженно сообщила жена, пытливо заглядывая мне в глаза.

— Может, по работе, — предположил я, пожав плечами.

— Нет, не похоже, — сказала она.

— Ань, ты не думала стать частным детективом?! Такой талант пропадает! Зачем тебе горбатиться в школе, когда ты по голосу неизвестной женщины уже представила картину моей измены? — возмутился я, и небезосновательно. Моя жена была жутко ревнивой и постоянно меня в чем-то подозревала, хоть я и повода не давал.

— Гриш, чего ты заводишься? Я же ничего такого не сказала! Просто странно — утром, в выходной день. Какая работа?

— Не знаю. Вот и выясним сейчас, я прошел в прихожую и взял телефонную трубку.

— Алло! Я вас слушаю.

— Здрасте. Вы Григорий Петрович Пашутин? — раздался дребезжащий голосок девушки.

— Да, я. Чем могу помочь? — Здрасте, — снова сказала она и замолчала.

— Здоровались уже. Что вы хотели? — Вас… — снова пауза.  — Меня? В смысле? — я уже понял, что это не по работе. Слишком напугана была собеседница. Мне вдруг стало не по себе.

— В смысле вы мне нужны. Понимаете, я ваша… ваша… племянница получаюсь. Я чуть не выронил трубку из рук. Племянница?! Вот это новости! Сюрприз, как в кино!

— Кто это? — зашипела жена. Я отмахнулся от нее и спросил:

— Девушка, вы ничего не путаете?

— Нет, — ее голосок окреп. — Я дочь вашей сестры Наташи.

— И… что? — у меня пересохло во рту от волнения. — Где Наташа?

— Мама… Она умерла… — до меня донеслись всхлипы девушки.

Я невольно закрыл глаза и глубоко вздохнул. Аня почувствовала мое состояние и тихо отошла.

— Как вас… тебя зовут? — сказал я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Николь, — ответила племянница.

— Я бы вас и дальше не тревожила, но у меня обстоятельства, — вдруг быстро заговорила она. — Мама никогда не говорила о родственниках, даже спрашивать запрещала. Только умирая, призналась. Сказала, что ее брат, то есть вы поможете мне.

— Я помогу, — ни секунды не сомневаясь, ответил я.

Наташа — это боль всей моей жизни. Младшая сестренка, которую я предал. Не понял, что ей нужна помощь. Не отстоял, когда родители выгнали ее из дому. Мне казалось тогда, что мои проблемы важнее. В какой-то момент взыграл эгоизм —  сколько  можно с ней нянчиться?! Наломала дров, пусть сама и разбирается! И вот кому теперь объяснять свою правоту, когда сестры больше нет…

Она оступилась, связалась с плохой компанией — алкоголь, а потом и наркотики. Сначала травку покуривала, после уже что-то серьезнее. Ей было пятнадцать, мне — двадцать два. У меня институт и безумная любовь с одногруппницей Анютой. Когда родители просили меня повлиять на сестру, я кричал, что всю жизнь утирал ей сопли и хочу пожить теперь для себя. И пока был ослеплен своим чувством, потом увлечен подготовкой к свадьбе (через два года Аня забеременела, и решено было пожениться), сестра катилась вниз. Ее выгнали из школы, она сбегала из дому, потом ее взяли за кражу, но отпустили за недостатком улик. Терпение родителей кончилось. В одно из ее возвращений они указали Наташе на дверь и отказались от нее. Теперь мне звонила Наташина дочь, с чудным именем Николь, возраста моей дочки Тамары (обеим было по шестнадцать лет). Значит, даже дети родились у нас в один год, и когда сестру выгнали из дому, она была беременна! Из рассказа племянницы я узнал, что они жили плохо, скитались, иногда приходилось ночевать на улице. Мать пила, связалась с бывшим уголовником, и жили они у него несколько лет, пока тот не убил Наташу…

— Я заберу тебя, — мой голос не допускал сомнений. — Никаких интернатов, у тебя есть родные люди, — добавил я. Аня внимательно выслушала меня и не перечила. Мы не заметили, что нас слушает Тамара.

— И зачем нам здесь Коля? — ехидно спросила она.

— Николь, а не Коля, — спокойно исправила ее жена. — Она, кстати, твоя сестра.

— И что? Я должна кричать от радости? Дочка какой-то бомжихи.

— Уйди… в свою… комнату… — едва разжимая зубы от ярости, сказал я. Дать бы нахалке!

Тома убежала, а я поехал за Николь. Жила она в соседнем городе, всего два часа езды, а я не знал… Дверь мне открыла красивая девушка, но… абсолютно черная!

— Удивлены? — смущенно спросила Николь. — Да, мой папа не славянской наружности.

Я улыбнулся: девчонка оказалась с чувством юмора, это здорово. Боялся реакции жены, но Аня так радушно и тепло приняла племянницу, что страх пропал, а вот дочка …

— Ну, привет, Коля, — криво ухмыльнувшись, сказала она.

Я   готов   был удавить ее! Надо   же, такой ангелочек — миленькая, белокурая — и такая вредная внутри!

— Здравствуй, царица Тамара! — не осталась в долгу Николь.

У Томы вытянулось лицо. Сестра здорово ее осадила — вроде комплимент, но с подтекстом.

— Ладно, проходи… Николь, — сказала Тома.

После обеда дочка ушла в свою комнату, а племянница осталась с нами, рассказывая о своей непростой жизни. Я каялся перед ней, что не помог ее маме, а девушка меня еще и успокаивала.

В кухню вбежала Тома.

— Папа, я забыла код! А телефон там, и он звонит! Важный звонок! — она подпрыгивала от нетерпения, протягивая маленький сейф. Мы подарили дочке его на день рождения по ее же просьбе. Возраст такой — тайны, секреты.

— Я его просто так не открою. Надо ломать, — сказал я.

— Не надо, — Николь взяла ящичек, что-то покрутила, , и крышка открылась! —  Ого,  —  пробормотала Тома. Она с уважением смотрела на сестру. — Ты крутая!

— Да, жизнь научила.

— Слушай, а пойдем ко мне в комнату, — предложила Тамара. — Поболтаем. Ты ведь моя сестра, Ника…

«Уже не Коля. Прогресс!» — подумал я. Девочки убежали, а мы с Аней убрали кухню, помыли посуду и решили заглянуть к ним. Сестры   увлеченно разговаривали, сидя    рядышком на диване. Две макушки — черная и белая — были прижаты друг к другу. — Прям шоколад с  молоком, — шепнул я Ане, и мы тихо засмеялись.